Лагерный текст в художественной структуре романа Е.Г. Водолазкина "Авиатор"
Автор: Цыба Екатерина
"Авиатор" - роман Евгения Германовича Водолазкина, впервые опубликованный в 2016 году.
Весь роман - это аллюзия на ужасы и травмы советской эпохи. Соловецкий текст относит читателя к авторскому мифу об исторической национальной памяти и месте человека в изменяющихся обстоятельствах. Соловки становятся не просто местом действия, а символом национального сознания, исторических бедствий и пороков. Главный вопрос всего произведения: может ли быть наказание без вины, а вина без наказания?
О книге
Жанровые рамки произведения размыты, сам автор высказался об этом так: "У меня есть слабость: люблю работать с жанровой литературой. По крайней мере, начинать в одном из ее жанров, а затем - покидать его границы...".
Альтернативная история в "Авиаторе"
В романе соединены реальные и фантастические элементы в квазиисторическом повествовании.
Альтернативная история как модель вариативности и выбора проявляется на уровне пространственно-временной организации произведения. Например, придуманные воспоминания Платонова приближают фантастику к документальному жанру с помощью дневниковой формы. Альтернативное наряду с реальным формируют мотив двойничества:
В реальном пространстве Соловков происходит фантастическая коллизия: эксперимент на политических заключенных - заморозка с целью последующей «разморозки» в будущем.
Однако воспоминания о жизни Платонова и то, что постепенно всплывает в его памяти, поражает жестокой правдивостью, исторической достоверностью и реалистичностью деталей. Автору удалось достоверно передать пространство советского периода.
Роман «Авиатор» охватывает почти всю историю России XX в.: начало воспоминаний героя относится к 10-м гг., а заканчивается действие в 1999 г. Герой испытал на себе самые страшные события XX в., главные из которых пришлись на тоталитарный период в истории нашей страны. Герой попадает на Соловки в середине 20-х, впадает в экспериментальный анабиоз в лаборатории ЛАЗАРЬ в 1932г. и "просыпается" в 90-х, тем самым соединяя безнравственную составляющую мира Соловков и нравственную - мирного времени.
Альтернативные миры включены в общую канву повествования, но обособлены от настоящего времени и пространства, противопоставлены реальности или дополняют ее.
Традиция лагерной прозы
В ходе эволюции анализа лагерной прозы отечественными исследователями главным конфликтом мнений считается спор В.Т. Шаламова и А.И. Солженицына. Перед ними стояла практически невыполнимая задача - передать опыт жизни (выживания) в пространстве нечеловеческого, оставаясь достоверным.
В их опыте много общего: оба - бывшие заключенные, оба глубоко рефлексируют прожитый опыт; но угол зрения на лагерную жизнь и человеческую личность в условиях лагеря прямо-противоположен.
Лагерный текст в традиции А.И. Солженицына
Солженицына интересует человеческое в нечеловеческих условиях. Его герой сохраняет нравственность в самых трудных ситуациях.
Главное произведение А.И. Солженицына "Один день Ивана Денисовича" В.Т. Шаламов встретил критическим письмом. Он поставил под сомнение достоверность и правдивость сюжета:
"Около санчасти ходит кот - невероятно для настоящего лагеря - кота давно бы съели… где этот чудный лагерь? Хоть бы с годок там посидеть в свое время".
Солженицын выбирает поле рассмотрения лагерного опыта через возможность сделать человека лучше. Лагерь Солженицына - спасение души. Человек выходит из лагеря как из чистилища
А.И. Солженицын ("Архипелаг ГУЛАГ"): "Шаламов говорит: духовно обеднены все, кто сидел в лагерях. А я как вспомню или как встречу бывшего лагерника – так личность'Полужирное начертание'. Своей личностью и своими стихами не опровергаете ли Вы собственную концепцию?".
Лагерный текст в традиции В.Т. Шаламова
В основе лагерной прозы В.Т. Шаламова лежит топология расчеловечевания. Лагерь Шаламова - это место для мученической смерти, место, где отбирается энергия жизни, где происходит унижение личности, растление человеческой души и нравственная деградация. В описании лагеря Шаламов стремится к фотографической достоверности. Писатель будто рассматривает вместе с читателем фотографии жизни заключенных.
"Хиросима, кровавая война и концентрационные лагеря, и средневековые пытки и растление душ — предательство — как нравственное достоинство — устрашающая примета тоталитарного государства".
Сопротивление расчеловечиванию может быть разным. И это не только смерть: самоубийство, гибель в результате вызова системе государственного или блатного насилия; но и выбор жизни в данных обстоятельствах, но без предательства, распоряжения жизнью других, услужения лагерному начальству или блатным.
У Шаламова есть четкая позиция в диалоге с читателем: 1. я в числе тех, кто рядом, и мы равны; 2. запрет перехода на сторону системы насилия (стать бригадиром, «стукачом»). Однако именно э тот "стукач" - образ человека, без которого трудно быть правдивым в описании лагерного опыта.
"Мои рассказы - в сущности советы человеку, как держать себя в толпе". Тема сопротивления бесчеловечным обстоятельствам, «зубьям государственной машины», универсальна и непреходяща.
Лагерный текст в художественной структуре романа "Авиатор"
Е. Водолазкин: "Соловки – это не просто особая страница в истории нашей страны: это своего рода модель России. Все там было доведено до предела: и святость, и злодейство. Приезжая туда, понимаешь, что ад и рай могут находиться рядом друг с другом. Это место, где сходятся метафизика света и метафизика тьмы. Нет однозначно хороших или плохих времен. Борьба между добром и злом проходит в каждом человеческом сердце. Всякий раз человек выбирает, какую сторону ему принять. И это – одна из важных идей романа".
Образ Соловков непрерывно связан с мотивом хода истории и злодеяния в нем. Гибели сердца и души становится достаточно для падения целого поколения. "Так оно, конечно, не всегда и не для всех людей (тут Гейгер прав), но - для большого их количества!". И это большее количество, маленькие люди, вовлеченные в большие исторические события, и воплощают в себе типы эпохи.
"В связи с отцом думал о природе исторических бедствий - революций там, войн и прочего. Главный их ужас не в стрельбе. И даже не в голоде. он в том, что освобождаются самые низменные человеческие страсти. то, что в человеке прежде подавлялось законами, выходит наружу. Потому что для многих существуют только внешние законы. А внутренних у них нет...".
Главный антагонист Иннокентия, Воронин, единственное связующее Платонова с его эпохой в конце века, мерзавец - главный пример растления человеческого. Пример того, что даже сквозь полвека человек, однажды упавший морально, не поднимется и не раскается. И если в какой-то момент есть надежда на "воскрешение души", когда Платонов спрашивает себя: "Взять Воронина - кто он сейчас? Груда костей - если его, конечно, не сожгли... получается, ненавижу его нынешнего, а он уже понятно кто. Кого же я тогда ненавижу?" , то очень скоро становится ясно, что Воронин - не просто "образ" негодяя, он и есть негодяй:
"Он сказал: покаяний не жди. В который раз спрашиваю себя: почему? Для чего-то же он был оставлен живым до ста лет - не для покаяния ли? Он великий преступник, и Всевышний, возможно, все оттягивал его уход, давая ему возможность одуматься. Воронин сказал, что устал. Все решили, что это было сигналом к окончанию встречи. А я думаю, что он говорил о своем состоянии, когда нет уже ни злости, ни раскаяния. Душа погружается в сон".
Благодаря капсуле времени, частью которой стал Платонов, Е. Водолазкину удалось показать взаимосвязь сталинской и постсоветской эпох, проблему отношения к травмам, оставленным эпохой ГУЛага в национальном сознании. Нечеловеческие условия, жестокие наказания, пытки, убийства - и все это в древнейшем святом месте.
ВЫВОД
В "Авиаторе" Е. Водолазкин следует традиции Шаламова. К этому выводу читателя приводит сам Платонов:
«...мой опыт... меня не формировал. Он убивал. Я сейчас много читаю о советском времени и вот у Шаламова наткнулся на мысль о том, что, пережив страшные события в лагере, нельзя о них рассказывать: они за пределами человеческого опыта, и после них, может быть, лучше вообще не жить».
Лагерь Водолазкина расчеловечивает людей, он превращает людей скотину, которая уверена, что может вершить судьбы. Здесь возникает мотив двойничества: неравнодушный, но бесправный заключенный Иннокентий Платонов — жестокий, властный надзиратель Дмитрий Воронин. Воронин оказался единственным, кто связывал главного героя с его эпохой. Их встреча показала, что работа в условиях Соловецкого лагеря особого назначения полностью деформировала личность, нравственного взлета человеческой личности за 70 лет не произошло.
ПРОВЕРЬ СВОИ ЗНАНИЯ
Проверка знаний текста в формате викторины Learning apps
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ
- Водолазкин Е.Г. «Авиатор»
- Есипов В. «Работа головы или работа колен? (Варлам Шаламов и Александр Солженицын)»
- Завьялов Б. «Расчеловечивание и возвращение к человеческому в антропологии Варлама Шаламова»
- Петухова Е.Н. «Литературный контекст романа Евгения Водолазкина "Авиатор"»
- Полякова Н.А. «Альтернативное культурное пространство в романе Е. Водолазкина "Авиатор"»
- Сузанне Ф. «Соловецкий текст. Часть 2»
- Чернышова Т.Л. «Понятие альтернативы в современной русской прозе (на примере романов Евгения Водолазкина "Авиатор", "Лавр", Гузели Яхиной "зулейха открывает глаза")»
- Шрейдер Ю. «Правда Солженицына и правда Шаламова»
